«ГУМАНИТАРИЙ ЮГА РОССИИ» 2022 Том 11 (58) № 6

 

Сведения об авторе

 

Ибрагимов Рустам Юрьевич

Доктор социологических наук, директор Института стратегии национальной безопасности, вице-президент литературно-исторического клуба имени Мариам Ибрагимовой

344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, д. 160, e-mail: imperium-21vek@bk.ru

 

Information about author

Rustam Yu. Ibrahimov

Sociological Sciences, Director of the Institute of National Security Strategy, Vice-President of the Mariam Ibragimova Literary and Historical Club

344006, Rostov-on-Don, Pushkinskaya str., 160, e-mail: imperium-21vek@bk.ru

 

РУССКИЙ: СОБОРНОСТЬ, ЕДИНСТВО, БРАТСТВО

RUSSIAN: CONCILIARITY, UNITY, BROTHERHOOD

 

© 2022 г.

Р. Ю. Ибрагимов

* Институт стратегии национальной безопасности, г. Москва, Россия

Цель исследования заключается в философ­ско-культурологическом анализе проблем соборности и единства русского народа.

Методологическая база исследования ос­новывается на традициях интеграции фило­софско-культурологического, историческо­го и религиоведческого подходов к осмыс­лению проблем русского народа и его со­борности. Значительную роль в формиро­вании авторской методологии играют тра­диции русской религиозной философии.

Результаты исследования. Исследованы проблемы идентичности русского народа в контексте соборности и единства. Выделе­ны основные принципы этой идентичности: государство как сообщество людей, не раз­деленных «племенным» соперничеством; государственность как политическое оформление коллективных интересов всех сограждан, а не победоносных колонизато­ров; соборная, общинная, религиозная комплементарность. Исследованы вопросы русской соборности на историко­-культурологическом материале.

Перспективы исследования связаны с по­следующей имплементацией идей работы в деятельность по развитию государственной национальной политики.

Ключевые слова: русский; соборность; единство; народ; этнос; православие; история.

 

 R. Yu. Ibragimov

* Institute for National Security Strategy, Moscow, Russia

Objective of the study is a philosophical and cultural analysis of the problems of the unity and unity of the Russian people.

The methodological basis of the research is based on the traditions of integrating philo­sophical, cultural, historical and religious ap­proaches to understanding the problems of the Russian people and its conciliarity. The tradi­tions of Russian religious philosophy play a significant role in the formation of the author’s methodology.

Research results. The problems of the identity of the Russian people in the context of concili­arity and unity are investigated. The basic principles of this identity are highlighted: the state as a community of people not divided by “tribal” rivalry; statehood as a political formal­ization of the collective interests of all fellow citizens, not victorious colonizers; conciliar, communal, religious complementarity. The issues of Russian sobornost are studied on the historical and cultural material.

Prospects of the study are related to the subse­quent implementation of the ideas of the work in the development of the state national policy.

 

Keywords: Russian; conciliarity; unity; people;  ethnicity; orthodoxy; history.

 

 

Введение. Идея единства всегда была смыслом бытия Русской земли. До заражения «этнонационализмом» наше Отечество победно преодолевало кризисы, войны и бедствия, которые лишь укрепляли рус­скую духовность и единство. Единство было фундаментом величия рус­ского народа и государства, инструментом преодоления любых бед­ствий.

Деления и самоидентификации по «национальности» в России до прихода к власти большевиков не существовало. Смысл и основа рус­ского благоденствия — не в изоляции собратьев и сограждан по мифиче­скому «этно»-делителю, а в общинности и соборности. В этом были смысл и суть созидательной политики Российского государства.

Русский в своем удивительном многообразии выработал оптимальные правила «общежития», основанные на уважении интересов, традиций, обычаев, на терпимости и взаимовыручке, умении подчинить личные интересы общинным. Нигде и никогда в России человеческое достоин­ство не оценивалось по месту рождения.

На этом принципе единства во имя общего, а не личного блага до Революции 1917 года и свержения императорской власти созидалась и укреплялась русская государственность.

Смыслом «русского» всегда были: государство как сообщество людей, не разделенных «племенным» соперничеством; государствен­ность как политическое оформление коллективных интересов всех со­граждан, а не победоносных колонизаторов; соборная, общинная, рели­гиозная комплементарность.

В жизни русских было объединение исключительно на основе тер­ритории, земли, общины, а не родства крови, генеалогии, биологии. Рус­ское подданство, российское гражданство объединило сотни народно­стей на огромной территории, как автохтонных, так и иноземных.

Государство Российское как политическое оформление коллектив­ных интересов всех сограждан было открыто для иноземцев и иноверцев на началах взаимного уважения, духовного и материального обогаще­ния, максимальной в истории человечества общинной, религиозной тер­пимости.

Это мировоззрение и миропонимание стало русской национальной идеей, фундаментом единства российских территорий и населения, ос­новой для закономерного и системного присоединения новых земель, привлекательности дальнейшей интеграции в единство российского об­щества и государства.

Принципами русской жизни были добродетели духовно-­нравственного здоровья людей: честь, достоинство, бескорыстность, жертвенность, патриотизм, любовь к ближнему, доброта, способность к прощению, чистосердечие, праведность, сострадание, благородство ду­ши, милосердие, справедливость.

Русский неотделим от традиционно русской открытости к сотням иноземных культур, которые питали, взращивали, обогащали Россию, создавая величие и могущество нашей страны, в которой «постоянно шел процесс взаимного привыкания, взаимного проникновения, смеши­вания народов на семейном, на дружеском, на служебном уровне». Рос­сия — «вся сплошь как один человек. Все восемьдесят миллионов ее населения представляют собою такое духовное единение, какого, конеч­но, в Европе нет нигде и не может быть». «Древняя Россия может слу­жить образцом единодушия и единомыслия народного …Обширная Рус­ская земля, даже во времена разделения своего на мелкие княжества, всегда сознавала себя как одно живое тело .В ней не было ни завоева­телей, ни завоеванных» (Кириевский, 1852).

Именно в этом сила исконно русского — в неразделимом единстве наследия древних культур, традиций, верований, самобытных обрядов, празднований и обычаев.

Это и есть наше общее богатство: уникальная способность к позна­ванию других, собирание земель и народов, великодушие и доброжела­тельность ко всем, самопожертвование во имя ближнего, любовь, духов­ность, нравственность в личной жизни и деяниях. Это и есть «русский».

Одна из главных особенностей мировоззрения русского человека в любой исторический период заключается в изначальном отсутствии пле­менного эгоизма. В миропонимании русского социума отсутствует маниа­кальное «расовое», племенное, удельно-княжеское превосходство и разде­ление. «Россия — единственная европейская страна, которая хотя и подчи­нила себе много разноплеменных народов, но все же не приняла полиге­низм (т. е. учение о разном происхождении и, следовательно, неравенстве рас) даже на полицейском уровне. В России полигенисты не могут найти себе союзников, так как их взгляды противны русскому духу».^[1]

В состав Российской империи входили народы различных верова­ний: православные, мусульмане, католики, протестанты, люди разных культур и цивилизаций. Религиозные устои закрепляли нормы нрав­ственности, духовности, чести, достоинства, стали нормой для всего общества. Дружба народов и религий для нас не пустые слова, а реально переживаемый опыт, сформированный в течение веков и выстраданный общей историей.

Россия известна на исторической карте мира под разными полити­ческими, государственными, религиозными, цивилизационными форма­циями. На ее территории возникали и исчезали ханства, каганаты, кня­жества, царства, империи, перемешивались десятки тысяч родов и пле­мен Европы и Азии.

Продолжающийся процесс интеграции обогатил русскую духов­ную ментальность доброжелательностью, альтруизмом, терпимостью и широтой души в едином и сильном государстве. Русский изначально ориентирован на освоение внутреннего мира и достижение гармонии в русском соборном единстве во имя блага и самореализации каждого, утверждающего величие Отечества.

Русская соборность. «Соборность — целостное сочетание свободы и единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным ценностям».

Русский сопричастен к историческому величию России, впитавшей тысячи народов. Он готов защищать вечные исконно русские ценности: единство, братство, стремление к процветанию, и ни в коем случае не будет выразителем родоплеменного эгоизма — «этнонациональности».

Государство Российское всегда было комплементарно к иноземцам и иноверцам с самым разным происхождением. Если рассматривать во­прос генетических корней русских, то они связаны с разными географи­ческими пространствами: Балканы, Прибалтика, Восточная Европа, Си­бирь, Алтай, Кавказ, Причерноморье, Поволжье, Приуралье, Аравия, Малая и Средняя Азия, Северная Африка.

«Русский смотрит на все народы, замежеванные в бесконечные границы Северного царства, как на братьев своих, и даже сибиряки на своих вечерних беседах часто употребляют язык кочевых соседей своих, якутов и бурят. Лихой казак Кавказа берет жену из аула Чеченского, крестьянин женится на татарке или мордовке …а Россия называет своей славой и радостью правнука негра Ганнибала» (Хомяков, 2003).

Величайший гений русской поэзии А. С. Пушкин, являвший своим происхождением живую иллюстрацию единства верноподданных Рос­сийской империи, определил свою универсальную «русскость» и мис­сию истинно русского поэта-творца, сына своего Отечества:

«Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык».

Предки Пушкина по матери — выходцы из Абиссинии^[2], по отцу — немцы. «Гордиться славою своих предков не только можно, но и долж­но; не уважать оной есть постыдное равнодушие. …я чрезвычайно до­рожу именем моих предков, этим единственным наследством, достав­шимся мне от них. …Мы ведем свой род от прусского выходца Ратши или Рачи, выехавшего в Россию во времена княжества св. Александра Ярославича Невского. Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории… Родословная матери моей еще любопытнее. Дед ее был негр, сын владетельного князька. Русский посланник в Константинополе отослал его Петру Первому. Государь крестил маленького Ибрагима в Вильне, в 1707 году, с польскою королевою, супругою Августа, и дал ему фамилию Ганибал».^[3]

Кто осмелится усомниться в «русскости» Александра Сергеевича, создателя современного русского литературного языка, выдать ему «паспорт» с записью: «национальность» — «эфиоп», уничижительно от­носиться как к «нерусскому», «нацмену»? Пушкин — символ России и всего, что дорого русскому человеку.

Соборность в русской культуре. Прекрасным подтверждением русской соборности и патриотизма стали великие русские полководцы. «Признанный спасителем отечества в 1812 году князь Михаил Илларио­нович Голенищев-Кутузов-Смоленский был потомок выехавшего в Рос­сию немца Гавриила. Заметим кстати, что мать его, как и мать просла­вившегося перед тем за двести лет избавителя Москвы от поляков — кня­зя Димитрия Михайловича Пожарского, была из рода Беклемишевых, ведущего свое начало также от немецкого выходца по имени Льва» (Карнович, 1886).

У А. В. Суворова — шведские, армянские корни. П. И. Багратион — грузинского происхождения. Происхождение русского полководца М. Б. Барклая-де-Толли — шотландское и немецкое; русских генералов: Ф. Я. Лефорта — швейцарское, Ф. Х. Бенкендорфа — франкское, М. Т. Лорис-Меликова — армянское, П. Д. Цицианова, А. Г. Чавчавадзе — грузинское.

«Из числа бывших у нас до сего времени генерал-фельдмаршалов, не считая при этом лиц из русского Императорского и других владе­тельных домов, двое Разумовских, Гудович и Паскевич, — были природ­ные малороссы.

Из прочих фельдмаршалов, Головин был потомок греческого кня­зя, Шереметев — выходца из Пруссии, герцог Кроа — бельгиец, Сапега — поляк, Брюс — шотландец, Миних — ольденбуржец, двое князей Трубец­ких — потомки великого князя Литовского Гедимина, Ласси — ирландец, Бутурлин — потомок немецкого выходца, Апраксин — татарина, трое Салтыковых — пруссака, Бестужев-Рюмин — англичанина, Голицын — Ге­димина, двое Чернышевых — поляка, также как и знаменитый князь По- темкин-Таврический, происходивший из фамилии заурядных польских шляхтичей Петемнских.

…Таким образом оказывается, что из 45 бывших у нас с 1700 г. фельдмаршалов, исключая лиц из владетельных домов, высшее военное звание принадлежало: 13 — русским, происшедшим от иноземцев, вы­ехавших в Россию, 12 — иностранцам или остзейским немцам, 6 — Рюри­ковичам, 6 — Гедиминовичам, 4 — малороссам, так что в числе русских были собственно не иноземного происхождения только два фельдмар­шала — братья Шуваловы» (Карнович, 1886).

Русский генерал А. П. Ермолов, командующий Кавказской арми­ей — потомок Арслана Мурзы Ермола (в крещении Иоанн), в 1505 г. вы­ехавшего к Великому Князю Василию Ивановичу из Золотой Орды. Алексей Ермолов в бытность на Кавказе был трижды женат на горянках, заключав с ними мусульманский брак (кебин).

От первой жены Сюйду (из аула Тарки) у него родился сын Бах­тияр (в крещении Виктор), дослужившийся до генерал-лейтенанта.

Вторая жена Ермолова, Тотай (девушка из аула Кака-Шура), роди­ла ему сыновей — Омара (в крещении Клавдий, служил адъютантом у Наместника Кавказа М. Воронцова), Аллах-Яра (в крещении Север, по­сле окончания Михайловского артиллерийского училища был отправлен на Кавказ, награжден орденом Св. Владимира 4-й ст. с бантом «за муже­ство и храбрость» за осаду Гергебиля), Петра, умершего совсем моло­дым, дочь Сапият. От третьей жены, Султаным (из аула Буглен), родил­ся рано умерший сын Исфендияр.

Происхождение русских архитекторов Франческо Растрелли, О. И. Бове, К. И. Росси — итальянское, русского скульптора Этьена Фаль­коне — французское. Предки русского художника И. К. Айвазовского — Ова­неса Айвазяна (Гайвазяна) — армянского происхождения. Русский художник И. И. Левитан — из рода еврейских раввинов. Немецкие корни — у Д. М. По­жарского, у декабристов В. К. Кюхельбекера, П. И. Пестеля, В. И. Штейнгеля, Н. И. Лорера, русского мореплавателя Ф. Ф. Беллинсгаузена.

Анна Ахматова происходила по матери от татарской княжны. В жилах Максима Горького текла татарская кровь. К немецкому роду принадлежали русский писатель А. И. Герцен, русские поэты А. А. Фет, А. А. Блок, З. Н. Гиппиус, художник Н. К. Рерих, русский театральный режиссер В. Э. Мейерхольд, русский изобретатель Ф. А. Цандер, рус­ские политические деятели П. Б. Струве, С. Ю. Витте, В. К. Плеве, рус­ский разведчик Рихард Зорге, русский летчик Н. Ф. Гастелло. Русский — поэт Расул Гамзатов. Список можно продолжать бесконечно.

Перечисленные гениальные полководцы, деятели науки и искус­ства, несмотря на разное происхождение, принадлежат русской истории и культуре, а их свершения неотделимы от национального богатства ты­сячелетнего Российского государства.

Такая же разнообразная генетическая разнородность свойственна и представителям высшей власти России с древних времен.

Первые русские князья Рюриковичи имели скандинавские корни. Предки Романовых — литовские. Дочери Ярослава Мудрого были заму­жем за европейскими королями. Елизавета — жена норвежского короля Харальда Сурового, Анастасия — короля Венгрии Андраша I, Анна — ко­роля Франции Генриха I.

Русские святые Борис и Глеб — сыновья киевского князя Владими­ра от болгарки. Старшего, приемного сына Владимира, Святополка, ро­дила пленная гречанка, беременная от убитого им Ярополка. Софья Па­леолог, жена Ивана Третьего, происходила из византийской император­ской династии. Иван Грозный имел византийские, монгольские, литов­ские корни.

Императрица Екатерина II (урожденная София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская) по матери принадлежала к Голштейн-Готторпскому княжескому роду, одному из многочисленных княжеских родов Германии. Ее дед (по боковой линии) Фридрих Карл был женат на сестре Карла XII шведского. Историки подсчитали — «великорусской» крови в последнем российском самодержце Николае II было 1/128. Но это был русский царь.

До Революции 1917 года понятие «русский» относилось ко всем подданным государства, независимо от происхождения, было универ­сальной гражданско-правовой характеристикой русской нации — госу­дарства, русского подданства.

Поляки, финны, немцы после принятия русского подданства успешно интегрировались в русский социум, и лишь спецоперация за­падных спецслужб, перешедшая в лихолетье революции, убийство са­модержца Николая II и его семьи, гибель Российской империи прервала этот органичный процесс обретения единства и процветания Российской империи.

«Русские … — люди, в действительности всей душой любящие свою родину и свою нацию, уважающие ее прошлое и желающие ей сла­вы, мощи и величия в будущем. Таковые русские были, есть и будут во веки веков. Только такие русские и имеют право называться русскими, сынами Великой России и пользоваться всеми правами русских граждан.

Те из русских, которые осмеливаются злословить свою мать Рос­сию, которые желают ей зла, которые решаются, живя в ней, действо­вать во вред ей, — это уже не русские. Это — враги России, и поэтому они не имеют права на пользование благами русского гражданина» (Кова­левский, 1912).

В тысячелетней державной России существовал «уникальный опыт совместного проживания и развития различных народов и культур, вза­имно обогащающих друг друга»^[4], не было религиозных и этнических войн. Истоки исконно русской соборности питали могучее возвышение русской культуры.

Великая русская культура, стоящая в одном ряду с культурами ве­личайших мировых цивилизаций, является достоянием всех граждан России, независимо от происхождения и исторических корней. Орга­ничное соединение Евразии, симбиоз Западного и Восточного искус­ства, великие свершения русских зодчих иноземного происхождения во­площены в архитектурных ансамблях Петербурга, Москвы, других го­родов России.

Примеры русского соборного единства. Расщепление и утрата этого органического единства по «национальному признаку» в годы со­ветской власти привели к обезличиванию и бездушной нивелировке.

«Русский» — это тысячелетнее соборное единство людей разного происхождения, различных антропологических типов и территориаль­ных ареалов, множества религий и культур.

И как только мы это забываем, как только начинаем разделять, изолироваться в мифические ареалы, возводить никогда не существо­вавшие границы, а затем ненавидеть ближнего, создавать образ врага — возникают смуты, раздробление государства, войны, революции, расизм, национал-шовинизм.

Физическое здоровье российского народа поддерживалось и укрепля­лось генами и энергетикой все новых и новых мигрантов, крепкими се­мьями и здоровыми традициями. В России невозможно найти человека, в чьих генах не сохранилось бы следов постоянно шедших и идущих се­годня процессов консолидации, интеграции, взаимообогащения.

Генофонд русской нации — государства Российского — создавали люди с разным генотипом и происхождением, из разных территорий: хазары, тюрки, греки, варяги, аланы, византийцы, арабы, евреи, финноугры, германцы, шотландцы, голландцы, французы, армяне, грузины, персы, иранцы, татары, шведы, австрийцы, итальянцы, англичане, находившиеся в единой системе государственных, политических, соци­альных, военных, торговых, бытовых связей и ставшие единым це­лым — множество переплетенных корней, питающих общий ствол Рус­ского единства.

Население Булгарского царства (X-XIII в., на востоке и северо- востоке европейской части современной России) — мусульмане — брали в жены захваченных русских женщин. Жители Владимира, Суздаля жени­лись на пленных булгарках. Детей от смешанных браков называли соот­ветственно местным религиозным традициям, но они наследовали и со­храняли множество генетических черт, свойственных обоим родителям, что проявлялось во всем — от внешнего вида до личных предпочтений.

В Хазарском каганате (650-969 гг., территория Предкавказья, Нижнего и Среднего Поволжья, современного северо-западного Казах­стана, Приазовья, восточная часть Крыма, а также степи и лесостепи Восточной Европы вплоть до Днепра) — средневековом государстве, жители которого исповедовали иудаизм, ислам, христианство и языче­ство, иудейское вероисповедование передавалось по матери. Остальное население каганата определяло вероисповедование по отцу, причем между его жителями не существовало этнических идентификаций и разделений.

В ходе распада Золотой Орды, в поисках нового сюзерена, на во­енную службу к московским правителям стала поступать татарская знать — огланы, беки, мурзы, эмиры и даже ханы. В первое российское ополчение 1611 г. князя Д. М. Пожарского влились отряды татар (воло­годских, романовских, казанских, сибирских, касимовских, темниковских, кадомских, алатырских, шацких), а также подразделения чувашей, мордвы, горных и луговых марийцев.

Первому архиепископу, отбывавшему в завоеванный город Казань, давались такие наставления: «Страхом к крещению отнюдь не прово­дить, а проводить только лаской».

В 1570 г. русский посол в Стамбуле Иван Новосильцев искренне говорил: «Мой государь — не враг мусульманской веры. Слуга его, царь Саип Булат господствует в Касимове, царь Кайбула — в Юрьеве, князья

 

ногайские — в Романове, все они свободно и торжественно славят Маго­мета в своих мечетях»^[5].

В 1773 году в Российской империи был издан закон о «терпимости всех вероисповеданий», запрещавший православному духовенству вме­шиваться в дела других конфессий и предоставлявший светским властям право решать вопрос об учреждении храмов любой веры. В 1788 г. в Уфе был создан муфтият, взявший на себя управление делами мусуль­ман Поволжья.

В 1682 году при общем населении Москвы приблизительно в 200 тыс. чел. в Москве жило около 18 тыс. иммигрантов из западных стран.

С 1764-1773 гг. в Поволжье переселилось более 28 тыс. человек из разных государств Европы, здесь они основали 106 колоний. С конца 1780-х гг. основной поток переселенцев направлялся в южные районы России: заселялись обширные причерноморские и приазовские степи. Среди новых колонистов были немцы, швейцарцы, французы, поляки, сербы, болгары, греки, албанцы.

Совместная жизнедеятельность обеспечивала объединение, ком­фортное проживание и существование для всех переселенцев. Каждый, вливаясь в это сообщество, чувствовал себя равным среди равных, не чужим, а своим, потому что понятия «чужой» просто не было.

Грузины, татары, шведы, финны, африканцы, французы, немцы, приезжая в Петербург, Москву, Сибирь, на Урал или на Кавказ, нигде не чувствовали себя «угнетенным элементом». Память о поселениях иноземцев сохранилась в названиях московских улиц — Большая и Ма­лая Грузинская, Большая Татарская улицы, Армянский переулок, Немецкая слобода.

Россия до Революции 1917 года, до прихода к власти большевиков во главе с Лениным, Троцким, Свердловым — представляла собой своеобраз­ный «тигель», долгодействующий плавильный котел, где соединяются во­едино народы Европы и Азии. Такой уникальный конгломерат на макро­уровне спаял в себе иранско-эллинско-девнегерманско-славянско-финноугорско-татаро-тюркско-монгольские элементы в новую единую антропо­логическую матрицу. «Судьбы евразийских народов переплелись друг с другом, прочно связались в один громадный клубок, который уже нельзя распутать, отторжение одного народа из этого единства может быть про­изведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям» (Трубецкой, 2017).

«Этническое» наполнение слова «русский» на основе псевдоисто­рической «генетической» принадлежности к определенному кровно­родоплеменному союзу, к «чистокровным славянам», «ариям», «вене­дам», «россам», «русам» абсурдно и преступно прежде всего по отно­шению к истории и памяти наших предков.

Русский этнос. Русский — не владычествующий и доминирующий мифический «суперэтнос», не фантомная «титульная нация», а гражда­нин, подданный государства Российского, патриот своего Отечества. Русский — это общественно-политический статус гражданина России, а не обособленное кровнородственное племя. Русский неотделим от рус­ской государственности, русский — и есть олицетворение государства Российского. Русский народ — это все разные мы. Были, есть и будем, если только орды оголтелых ксенофобов и националистов не уничтожат наше уникальное тысячелетнее единство и могущество.

Не мифическая «этническая» кровнородственная и родоплеменная изоляция «русского этноса», а универсальная, исконно русская соборная традиция согласия изначально и повсеместно обеспечивала существова­ние и развитие державы. В жизни русского человека, общества и госу­дарства всегда существовало объединение исключительно на основе территории (земли), а не родства (крови).

Российская государственность восходит к IX веку. Ее создавали не разрозненные племена, «этносы», а, говоря на языке современности, патриоты, объединенные идеей единства и процветания государства.

В «Повести временных лет» сохранились предания об удали и от­ваге бравых княжеских дружин, в 907 г. совершивших поход на Визан­тию, когда Вещий Олег прибил свой щит к вратам Царьграда.

Отбросим полемику о недостоверности былинной «Повести вре­менных лет», созданной задолго до раздробления гражданского един­ства России по «национальностям» Революцией 1917 года. Этот истори­ческий документ объективно иллюстрирует истинно русские идеи со­борности и патриотизма.

При Иоанне Грозном (XVI век) площадь государства достигла 4 млн кв. км (территории Казанской, Астраханской, Воронежской, Пен­зенской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской, Уфимской, Ставро­польской, Курской, Орловской, Пермской, Харьковской, Тобольской и Терской области, области Войска Донского). С этого времени бывшее княжество именуется «Руское царьство». По предположительным оцен­кам, население составляло более 6 млн человек.

При Петре I (правил с 1682 по 1725 г.) площадь государства соста­вила 15,5 млн кв. км. При Екатерине II (правила с 1762 по 1796 г.) — 19,4 млн кв. км. Были присоединены Литва, Белоруссия, часть Малороссии, приняты серьезные меры по широкому внедрению русского языка, рус­ского образования, укреплению и поддержке русского патриотизма.

По итогам русско-шведской войны (1808-1809 г.) в вечное владе­ние России перешла Финляндия. 8 июня 1815 года к России было присо­единено Царство Польское.

В середине XIX в. территория Империи достигла своего апогея — 23,7 млн кв. км. Для сравнения — площадь современной Российской Фе­дерации — 17,12 млн кв. км.

Главной целью и принципом Российской империи было сохране­ние единого, неделимого Отечества. Обустройство населения в Россий­ском государстве происходило на основе защиты интересов его поддан­ных, государственного протекционизма.

Российская империя и Кавказ. В России не было «принудитель­ной» ассимиляции по «этничности». Освоение бескрайних пространств Евразии было исключительно территориальным и административным, направленным на расширение границ, присоединение территорий — не для порабощения народов, а для соборной интеграции в единое про­странство и общее государство. Действиями российской верховной вла­сти руководили имперское величие и державность.

Целью всех империй прошлого была победоносная война, завоева­ние, покорение народов, и их не смущали трагедии, насилие, жесто­кость. Война есть война. В отличие от них результатом и смыслом внешней экспансии России было величие государства и благоденствие подданных.

Неоспоримым доказательством этой исторической истины была дружественная и уважительная политика России по отношению к наро­дам, входившим в общее государство. Даже если в это время случались какие-то конфликты. Переходный период интеграции территорий, во­шедших в состав страны, единения с Россией сопровождался строитель­ством укрепленных линий на новых внешних рубежах, просвещением, экономическим обустройством, развитием торгово-экономических свя­зей — так было со Средней Азией, в Поволжье и на Кавказе.

Громадные средства направлялись на поднятие экономики присо­единенных регионов — разведывание полезных ископаемых, организа­цию их добычи, строительство промышленных предприятий путей со­общения, основание городов, улучшение жилищных условий населения.

Даже во времена 25-летней Кавказской войны у истоков воору­женных столкновений стояли не «этнические», а геополитические, тер­риториальные противоречия и личные амбиции «конкистадоров войны», поэтому обе стороны конфликта старались всеми силами наладить пути к взаимопониманию. И таких примеров было немало.

Благодаря миротворческой, полководческой, государственной дея­тельности, цивилизаторской миссии вождя мусульман-горцев Кавказа Имама Шамиля царская Россия убедилась: горцы — не «дикари» и «ту­земцы», а гордый, свободолюбивый народ, который нужно уважать и с которым нужно считаться. Именно на таком взаимоприемлемом фунда­менте по высочайшему повелению императора Александра II имам Ша­миль заключил мир с наместником на Кавказе князем А. Барятинским.

Главной целью императорской России в отношении к присоеди­ненным горским народам было стремление сделать их в полной мере подданными России: «Не искоренить, не подавить, не поработить чу­жую кровь, не задушить иноплеменную и инославную жизнь, а дать всем дыхание и великую Родину всех соблюсти, всех примирить, всем дать молиться по-своему, трудиться по-своему и лучших отовсюду во­влечь в государственное и культурное строительство» (Ильин, 1934).

Дмитрий Милютин, военный министр Российской империи, ясно выразил стратегическую политику России на Кавказе: «Мы должны всеми силами стараться согласовать наше владычество с интересами са­мих горцев как материальными, так и нравственными» (Милютин, 1927). В «Уставе горских школ» Министерства народного просвещения России (1859 г.) и в циркуляре Министерства народного просвещения (1867 г.) была определена идеология и политика их деятельности: «распростра­нение государственности и образования между … мирными горцами»^[6]… «просвещать постепенно инородцев, сближать их с русским духом и с Россией — составляет задачу величайшей политической важности» (Трехбратова, 2015).

После присоединения Кавказа тысячи представителей русской элиты, научной и творческой интеллигенции — учителя, врачи, геологи, профессионалы-специалисты других профессий — были направлены в гущу местного горского населения для создания и строительства школ и других учебных заведений, больниц, общественных, культурных учре­ждений, развития промышленности и сельского хозяйства.

Эта политика Российской империи стала мощным интегратором горцев в единую государственную и социокультурную среду России, где большую роль в просвещении и образовании горцев сыграли светские школы, классические и реальные гимназии, сближавшие горских и рус­ских детей.

Мы до сих пор пожинаем плоды этого подвижничества, братства и благодарной памяти горцев Кавказа к русским. Зримым подтверждением стал памятник русской учительнице, установленный в 2006 г. в столице Дагестана Махачкале.

Дети местной знати и простые горцы принимались в самые пре­стижные высшие учебные заведения России, успешно интегрировались в новую для себя среду, достигали успехов, почестей, заслуживали все­общее уважение.

Кавказские горцы осознавали себя равноправными подданными России. У них формировалось чувство причастности к жизни империи, патриотизм, они осознавали Россию своей Родиной.

Средством интеграции горцев в культурное, политическое и соци­альное пространство Российской империи было привлечение их к госу­дарственной службе, создание привилегий, перспектив карьерного роста для пророссийски настроенной элиты.

Можно долго перечислять имена горцев, отдавших долг России, ставших ее выдающимися сынами.

Горское население Северного Кавказа включалось в соборное про­странство Российской империи через создание армейских подразделе­ний, в которые принимали горцев «…на пользу правительства, как для войны, приобретя в них отважных людей, замечательных по удальству и ловкому наездничеству, так и в мирном быту, в котором они будут слу­жить пособием местным властям для поддержания общественного по- рядка»^[7].

Горцы в полной мере проявили патриотические чувства во время Русско-японской войны 1904-1905 гг. По высочайшему повелению, 22 марта 1904 г. в условиях военного времени была сформирована Кавказ­ская конная бригада, состоявшая из двух полков шестисотенного соста­ва: Терско-Кубанского и 2-го Дагестанского. Воинская часть комплекто­валась исключительно горцами-добровольцами, опыт ее создания и бое­вого применения был использован, когда началась Первая мировая вой­на. 26 июля 1914 года кавказский наместник и главнокомандующий вой­сками Кавказского военного округа генерал от кавалерии граф И. И. Во­ронцов-Дашков обратился к императору Николаю II с предложением со­здать кавалерийскую дивизию из «воинственных кавказских народов».

На следующий день император приказал сформировать 6 конных полков, распределенных по трем бригадам: 1-я бригада — Кабардинский и 2-й Дагестанский; 2-я бригада — Чеченский и Татарский; 3-я бригада — Черкесский и Ингушский.

23 августа 1914 года царь официально утвердил в должности ко­мандира этого соединения, получившего название Кавказской Туземной конной дивизии (в просторечии «Дикой») своего младшего брата, вели­кого князя Михаила Александровича.

В роковые месяцы 1917 года «Дикая дивизия» полностью сохраня­ла свою боеспособность и преданность присяге. Революционная пропа­ганда разрушителей исторической российской государственности ника­кого практического влияния на боевой настрой ее личного состава, ко­торый к тому времени уже имел корпусную организацию, не оказала. Россия пришла на Кавказ с войной, но в конечном счете принесла МИР, реальную перспективу процветания и благоденствия.

В этом и проявлялся дух российской соборности, ориентирован­ный на устранение последствий войны, скорейшее приобщение региона в единое жизненное пространство и гражданское сообщество России. Благодаря такой русской политике возникали устойчивые связи между культурами, их взаимное обогащение, интеграция в единое гуманитар­ное пространство и в конечном счете всестороннее единство.

Россия сформировала свое соборное качество через накопленное историческое сотрудничество, сущность которых в XX веке ярко и об­разно выразил русский философ Иван Ильин: «Российское Государство есть правовое единство, священное, исторически преемственное, власт­ное и действенное… Российское Государство едино и нераздельно. Оно имеет единый состав граждан, определяемый законом; единую, законом очерченную территорию, единую государственную власть…» (Ильин, 1956).

Российская империя в геополитическом пространстве. К концу XIX века Россия стала одной из крупнейших держав мира: территория Российской империи насчитывала 21,9 млн кв. км, включая Польшу, Финляндию, Курляндию, Эстляндию, Среднюю Азию, Кавказ, а ее насе­ление, по данным переписи населения 1897 года, составляло 129,2 млн человек, гордых принадлежностью к единому Отечеству и государству.

С XI века до 1917 года население России, с учетом расширения территории, увеличилось в 38 раз — с 4,5 млн человек до 171,8 млн чело­век. Прирост населения основывался на высокой рождаемости, до 1917 года она была в 1,5 раза выше, чем в иных европейских странах.

По прогнозу великого русского ученого-энциклопедиста Д. И. Менделеева, опубликованному в его исследовательской работе «К познанию России» (1906 г.), численность населения Российского гос­ударства к 1950 году должна была составить 280 млн; к 2000 году — 590 млн. В своих расчетах Менделеев опирался на результаты переписи населения Российской империи 1897 года, приняв за фактический при­рост населения (в конце ХІХ века варьирующийся по 50 губерниям ев­ропейской части России от 1,44 % до 1,8 % в год) «осторожный» показа­тель — 1,5 % в год.

Россия достигла небывалого величия и могущества в начале XX века. Ни одна из мировых держав не могла сравниться с ней, встать в один ряд ни по территории, ни по приросту населения, ни по форме государственного устройства и управления, ни по каким другим пара­метрам. Россия стала локальной цивилизацией с огромным объедини­тельным потенциалом, богатым генофондом. Она была первой среди империй, притягательным центром лучшей жизни: «При довоенном (Первой мировой войны. — Авт.) темпе роста русской промышленности Россия сейчас имела бы приблизительно в два раза большую промыш­ленность, чем СССР».

В начале XX века по ряду показателей (добыча и переработка нефти, протяженности железных дорог, темпы промышленного роста) Россия заняла лидирующие позиции в мире.

За 90-е годы XIX века промышленное производство в стране удво­илось. В строй вступило около 40 % всех действовавших к началу XX века предприятий. Выплавка чугуна за десятилетие возросла в 3,7 раза, производство стали — в 7,2 раза, добыча нефти — в 2,9 раза, а число вы­пускаемых паровозов — в 10 раз.

В XIX веке Россию называли житницей Европы. Урожайность за 1906-1914 годы возросла на 14 %. Экспорт зерна только в 1908-1910 го­дах увеличился в 3,5 раза. Поголовье лошадей возросло на 37 %, рогато­го скота — на 63,5 %. К 1916 году около 90 % пахотной земли в Европей­ской России находилось в частной собственности у отдельных крестьян и крестьянских общин. Россия обеспечивала 50 % мирового экспорта яиц, 80 % мировой добычи льна.

Динамичный рост народного хозяйства России вел к улучшению благосостояния населения. За 1894-1914 годы госбюджет страны вырос в 5,5 раза, золотой запас — в 3,7 раза. Русский рубль был одной из самых сильных валют мира.

Государственные доходы росли без малейшего увеличения налого­вого бремени населения. Прямые налоги в России были в 4 раза меньше, чем во Франции и Германии, и в 8,5 раза меньше, чем в Англии; косвен­ные налоги — в среднем вдвое меньше, чем в Австрии, Германии и Ан­глии. Стремительно увеличивались народные — а особенно крестьянские — сбережения: сумма вкладов в сберегательные кассы за 1906-1914 годы возросла почти десятикратно.

На базе роста достатка населения и укрепления госбюджета посто­янно увеличивались расходы на просвещение и культуру: число сель­ской учащейся молодежи за 1906-1914 годы возросло в 33 раза. Высшая школа была автономна и по уровню своего развития не уступала пере­довым странам Европы. Расходы на народное образование возросли с 43 млн в 1904 до 143 млн рублей. В 1913 году число учащихся увеличилось в два раза.

Появились принципиально новые, передовые отрасли российской экономики: энергетика, электротехника, химическая промышленность. К 1914 году Россия на 56 % удовлетворяла потребности в станках и обору­довании за счет внутреннего производства. Это было время динамичного развития русского сообщества, русских собратьев на огромных просторах своего государства, во имя общего блага, при отсутствии границ, таможен, без определения статуса титульного происхождения. Сограждане — рус­ские французы, русские немцы, русские англичане, русские итальянцы, русские голландцы, русские грузины, русские армяне, иноземцы, иновер­цы, мигранты становились истинно русскими патриотами, символами ве­личия и могущества России, несли культуру, образование, ремесла, циви­лизацию, прогресс и процветание русской нации. Служение Отечеству рассматривалось как нравственное деяние, богоугодное дело.

Прямым следствием всех вышеперечисленных факторов был демо­графический взрыв населения. В 1911 г. население России (167 млн чел) превышало население США (93 млн) более чем в полтора раза. Выше мы уже упоминали прогноз Дмитрия Менделеева. Приведем результат еще одного расчета, опубликованного ученым-публицистом Олегом Платоновым, работавшим в Центральном статистическом управлении СССР: «…За 1918-1955-е годы не своей смертью умерло около 87 млн человек (в 12 раз больше, чем в дореволюционной России за такой же период времени), или каждый пятый человек, когда-либо живший в нашей стране после революции. Для сравнения скажем, что за 1861­1917 годы удельный вес лиц, умерших не своей смертью, был менее двух процентов, а во Франции, Италии, Великобритании, США в 1928­1960-е годы — менее одного процента. Однако кроме умерших не своей смертью в убыль страны пошло 5 млн жителей, покинувших Россию по­сле 1917 года. Но и это еще не полная сумма человеческих потерь. Ведь насильно выведенные из жизни люди могли иметь детей и внуков и про­должать человеческий род. Самые заниженные подсчеты подсказывают, что “недобор” рождений и “эхо” недобора рождений составит 64 млн человек. А всего, если сплюсовать число лиц, умерших не своей смер­тью, покинувших родину, а также число детей, которые могли бы ро­диться у этих людей, то общий людской ущерб страны составит 156 млн человек (нынешняя численность населения Англии, Франции, ФРГ, вме­сте взятых). Таким образом, при ином стечении исторических событий в нашей стране к середине 70-х годов могло бы жить не 290 млн человек, как это было фактически, а не менее 400-430 млн человек». (Платонов, 2006).

По подсчетам других историков-аналитиков, если бы тенденции дооктябрьского периода и темпы развития сохранились, не было бы ре­волюций, гражданской войны, репрессий, Великой Отечественной вой­ны, население России достигло бы миллиарда (!) человек. Россия была бы ведущей мировой державой, определяющей вектор мировых инте­грационных процессов.

Свержение императора в феврале 1917 года и его следствие — пере­ворот в октябре — прервали цивилизационный триумф России, отброси­ли ее на 200 лет назад, принесли России гибель десятков миллионов лучших представителей нации. Российская Держава — Русская победо­носная империя, опережавшая по темпам развития все страны мира, по­бедившая в Первой мировой войне, была предана и оболгана.

Литература                                                           References

 

 

 

Гранин Р. С. Структурирование текста «Семирамиды» А. С. Хомякова в процессе формирования традиции ее издания / Р. С. Гранин // Вестник славянских куль­тур. — 2009. — № 4(14). — С. 35-47. — EDN KXUATH.

Ильин И. А. О России: Три речи, 1926­1933 / И. П. Ильин. — София: За Россию, 1934. — 32 с.

Карнович Е. «Родовые прозвания и ти­тулы в России и слияние иноземцев с рус­скими» (изд. А. С. Суворина, С.-Петербург, 1886. — 250 с.)

Ковалевский П. И. Русский национализм и национальное воспитание в России / П. И. Ковалевский. — Москва: Кн. мир, 2006 (М.: Типография «Новости»). — 259 с. — ISBN 5-8041-0265-6 (В пер.)

Granin R. S. (2009) Structuring the text of “Semiramis” by A. S. Khomyakov in the process of forming the tradition of its publica­tion / R. S. Granin // Bulletin of Slavic Cul­tures. — No. 4(14). — Pp. 35-47.

Ilyin I. A. (1934) About Russia: Three speeches, 1926-1933 / I. P. Ilyin. — Sofia: For Russia. — 32 p.

Karnovich E. (1886) “Generic nicknames and titles in Russia and the merger of foreign­ers with Russians” (ed. by A. S. Suvorin, — St. Petersburg. — 250 p.)

Kovalevsky P. I. (2006) Russian national­ism and national education in Russia / P. I. Kovalevsky. — Moscow: Mir Publishing House (Moscow: “Novosti” printing house). — 259 p. — ISBN 5-8041-0265-6 (In the lane).

Милютин Д. А. Дневник Д. А. Милюти­на / Ред., биогр. очерк [«Д. А. Милютин», с. 5-72] и примеч. П. А. Зайончковского. — Москва: Тип. журн. «Пограничник», 1947­1950.

Муханов В. М. Рец. на: П. И. Тахнаева. Гуниб, август 1859 г. «Последние дни джи­хада в Дагестане…». Махачкала: Мавраевъ, 2018. 352 с., ил / В. М. Муханов // Россий­ская история. — 2021. — № 1. — С. 181-183. — DOI 10.31857/S086956870013456-2. — EDN BYWSLF.

Платонов О. А. Русское сопротивление. Война с антихристом / Олег Платонов. — Москва: Алгоритм, 2006 (Можайск (Моск. обл.): Можайский полиграфкомбинат). — 718 с. — ISBN 5-9265-0286-1 (В пер.).

Трехбратова С. А. Становление образо­вания у горцев Северо-Западного Кавказа (30-50-е годы XIX в.) / С. А. Трехбратова // Культурная жизнь Юга России. — 2015. — № 3(58). — С. 57-62. — EDN ULFAKD.

Трубецкой Н. С. Наследие Чингисхана: взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока: иллюстрированное издание /

Н. С. Трубецкой. — Москва: Э, 2017.              —

369 с. — ISBN 978-5-699-99956-9.

Хомяков А. «Семирамида». Цит. по ан­тологии «Русский мир». — Москва: Эксмо; Санкт-Петербург: Terra Fantastica, 2003. — 864 с.

Milyutin D. A. (1947-1950) Diary of D. A. Milyutin / Ed., bio. essay [“D. A. Milyutin”, Pp. 5-72] and note by P. A. Zaionchkovsky. — Moscow: Type. jour­nal. “Border Guard”.

Mukhanov V. M. (2021) Rec. on: P. I. Ta- khnaeva. Gunib, August 1859 “The last days of jihad in Dagestan…”. Makhachkala: Mav- raev, 2018. 352 p., il / V. M. Mukhanov // Russian History. — No. 1. — Pp. 181-183. — DOI 10.31857/S086956870013456-2.

Platonov O. A. (2006) Russian resistance. The War with the Antichrist / Oleg Platonov. — Moscow: Algorithm. (Mozhaisk (Moscow re­gion) : Mozhaisk Polygraph Plant). — 718 p. — ISBN 5-9265-0286-1 (In trans.)

Trekhbratova S. A. (2015) Formation of education among the highlanders of the North-Western Caucasus (30-50-ies of the XIX century) / S. A. Trekhbratova // Cultural life of the South of Russia. — No. 3(58). — Pp. 57-62.

Trubetskoy N. S. (2017) The Legacy of Genghis Khan: a look at Russian History not from the West, but from the East: an illustrat­ed edition / N. S. Trubetskoy. — Moscow: E. — 369 p. — ISBN 978-5-699-99956-9.

Khomyakov A. (2003) “Semiramide”. Cit. according to the anthology “The Russian world”. — Moscow: Eksmo; Saint-Petersburg: Terra Fantastica. — 864 p.

 

^[1] Миклухо-Маклай Н.Н. URL: https://sergeytsvetkov.livejournal.com/1345030.html

^[2] Абиссиния — суверенное монархическое государство, в конце своего существования объ­единявшее территории современных Эфиопии и Эритреи.

^[3] Пушкин А.С. URL: https://dslov.ru/pos/1/p1_830.htm

^[4] Подберезский Игорь. Мультикультурализм и религия. 25.01.2012 г. URL: http://www.noravank.am/rus/issues/detail.php?ELEMENT_ID=6262

^[5] Ибрагимова Зарема. Ислам и христианство на Северном Кавказе: история взаимоотноше­ний. URL: http://www.sclj .ru/analytics/magazine/arch/detail.php?ELEMENT_ID=1263

^[6] «Устав горских школ» Министерства народного просвещения России (1859 г.) Цит. по: Трехбратова С. А. Народное образование горцев Северо-Западного Кавказа в период Кавказской войны // Кавказская война: уроки истории и современность. Материалы научной конференции. — Краснодар, 1994.

^[7] Из «Записки», представленной в Кавказский комитет военным министром генералом от артиллерии Н. О. Сухозанетом.

 

 

 

© Публикуемый материал является объектом авторского права. Запрещается копирование, распространение или любое иное использование информации без предварительного письменного согласия правообладателя.

Для цитирования: Ибрагимов Р. Ю. Рус­ский: соборность, единство, братство // Гу­манитарий Юга России. — 2022. — Т. 11. — № 6(58). — С. 221-240.